Ровно 125 лет назад родился автор знаменитых «Одесских рассказов»«У меня нет воображения», — говорил Исаак БабельРассказы Бабеля завораживают читателя, от них нельзя оторваться. Многие произведения разобраны на цитаты, к примеру: «Шестидесятилетняя Манька, родоначальница слободских бандитов, вложила два пальца в рот, свистнула так пронзительно, что ее соседи покачнулись. «Маня, вы не на работе, — заметил Беня, — хладнокровней, Маня», «Работай спокойнее, Соломон, — заметил Беня одному из тех, кто кричал громче других, — не имей эту привычку быть нервным на работе», «Возьмите с собой мои слова и начинайте идти», «Забудьте на время, что на носу у вас очки, а в душе осень», «Папаша, возьмите камертон и настройте ваши уши», «Детей надо делать собственноручно»…Вся семья Бабеля уехала из России.
Мог и он ее покинуть, имея возможность выезжать на Запад, но не сделал этого. В октябре 1928 года писал матери: «Несмотря на все хлопоты, чувствую себя на родной почве хорошо. Здесь бедно, во многом грустно, — но это мой материал, мой язык, мои интересы. Гулять за границей я согласен, а работать надо здесь».
Бабель увлекался многими женщинами, а однажды познакомился с Евгенией Хаютиной по прозвищу Стрекоза, ставшей впоследствии женой комиссара госбезопасности Николая Ежова. Один из организаторов массовых репрессий не смущал Бабеля, роман со Стрекозой продолжался до самой таинственной смерти Евгении в 1938 году.
В 1936 году умер Максим Горький, который всегда покровительствовал Бабелю. По Москве покатилась волна политических репрессий. Пытаясь обезопасить себя, Исаак Эммануилович написал статью «Ложь, предательство, смердяковщина» (1937) о показательных процессах над «врагами народа». А вскоре после этого признался в частном письме: «Очень плохо живется: и душевно, и физически — не с чем показаться к хорошим людям».
Видно, писатель чувствовал, что жить ему осталось недолго, в одном из рассказов у него даже есть пророческая фраза: «А тем временем несчастье шлялось под окнами, как нищий на заре». И еще: «Нужны ли тут слова? Был человек, и нет человека».
За Бабелем пришли на рассвете 16 мая 1939 года на дачу в Переделкино. Завели дело, обвинив в шпионаже. Бабеля подвергли пыткам, и он признал себя виновным, хотя знал, что нельзя этого делать. Когда-то еще Ягода, первый комиссар госбезопасности, на вопрос писателя «Как надо вести себя, если попадешь к вам в лапы?» ответил: «Все отрицать, какие бы обвинения мы ни предъявляли, говорить „нет“, только „нет“, тогда мы бессильны».
На суде Бабель отказался от своих признаний: мол, не был ни участником террористической организации среди писателей, ни французским и австрийским шпионом. Но это уже не имело никакого значения. 27 января 1940 года его расстреляли в Москве. Сведений о месте захоронения нет. Пропали в недрах Лубянки и рукописи писателя: 15 папок, 11 записных книжек, 7 блокнотов.
Реабилитировали Бабеля одним из первых. Стали печатать, появились статьи и книги о нем. Писатель Фазиль Искандер сказал: «У Бабеля нет ударного накопления эмоций для концовки. Фраза отточена и закончена так, что наслаждение от чтения длится независимо от сюжета. В сущности, его можно читать, распахнув книгу на любой странице».